Ратибор Новгородец [= Богатырская застава] - Александр Нуждаев

Драгомир и не пытался спрятаться. Он стоял, скрестив руки на груди, и со своей обычной улыбкой следил за приближением Ратибора. За спиной наемника блестела на солнце широкая река.

— Нашел меня все-таки? — весело спросил он, когда между ними оставалось всего несколько шагов. — Надо было и ковер продырявить, наверное… Хотя штука эта древняя, еще и не то терпела… А впрочем, так даже лучше. Люблю достойных противников.

— Зачем ты все это сделал? — тихо спросил Ратибор. Он понимал, что все эти разговоры — глупость, что надо кинуться на Драгомира, пока он не успел сорвать с пояса белый чекан… Но недаром говорили древние — трудно убить того, кто первым с тобой заговорил.

— Очень просто, — тот даже не менял позы. — Мне нужно было добыть… сам знаешь что. Один я бы не смог этого сделать. А тут вы подвернулись… Или, может быть, ты спрашиваешь, зачем не понадобилось убивать того паренька? Тут уж извини. Мне действительно не хотелось этого делать. Но оборотня не усыпишь — человек заснет, а зверь пробудится. И получив силу и человека, и зверя, станет вдвое опаснее. Пришлось убить. Но не беспокойся. Он умер быстро.

— Ты тоже! — выкрикнул Ратибор, кидаясь вперед. Этот прием был его лучшей выдумкой, за которую ученика похвалил даже суровый Хельги. Обманный удар мечом слева направо, а когда противник отведет клинок в сторону — разворот и топором по шее. При этом есть риск подставить под удар собственную грудь, но если все сделать правильно, противник просто не успеет как-то ответить. Прием должен был сработать, тем более что на Драгомире не было шлема, и его шея ничем не была защищена.

Но наемник не стал отбивать удар. Он просто отскочил назад, так что первый же выпад прошел впустую.

— Погорячился, — насмешливо сказал Драгомир. — Надо было как-то по-другому… Ты так хочешь поединка? Я его не хочу. Совсем не хочу. Мне вообще надо спешить отсюда.

Ответом ему была очередная серия ударов. Ратибор уже не видел ничего вокруг себя. Он видел только врага и свой меч, который должен был взять жизнь стоящего перед ним.

Драгомир поспешно отступил на шаг в сторону — назад было нельзя — и выхватил свои мечи. Раздался лязг от первого столкновения клинков.

Несмотря на боевую ярость, Ратибор не утратил способности мыслить. Он отлично понимал, что именно сейчас Драгомир действительно не хочет действовать чудо-топором. Убей он Лешего подарком Перуна — и не видать ему больше божественной мощи, как своих ушей без зеркала.

Наемник дрался бешено. В каждом его движении чувствовался многолетний опыт бесчисленных сражений. Узкие клинки сверкали на солнце, подобно молниям, и так же стремительно возникали совсем рядом, прорывая оборону новгородца. Но и Ратибор не зря доводил себя до крови из носа, совершенствуя боевое мастерство! К тому же именно сейчас Драгомир боялся смерти, а Лешему было наплевать на все, в том числе и на собственную жизнь.

Еще несколько ударов — и первый клинок, вылетев из руки Драгомира, с жалобным плеском скрылся в реке. Тот немедленно согнулся, уходя от удара, направленного в голову, тем же движением достал из-за голенища кинжал с прорезями на лезвии и продолжил бой.

И Ратибор, и его противник были покрыты многочисленными порезами. Однако ни одному из них еще не удалось серьезно ранить другого.

Драгомир, закрутив мечом в воздухе диковинную спираль, вдруг прыгнул вперед бешеной кошкой, целясь в горло новгородца концом клинка. В ответ лязгнул кладенец, отводя удар, а затем с влажным хрустом топор подземных жителей вошел наемнику в правый бок.

Ратибор отошел на несколько шагов и остановился, переводя дух. Драгомир стоял неподвижно, выронив кинжал и зажимая рукой рану. Сквозь пальцы неудержимо уходила кровь. Наемник пытался вздохнуть, но весь воздух тут же выходил через страшную дыру.

Какие-то мгновения они смотрели друг другу в глаза. Затем Драгомир моргнул и неожиданно стремительным движением взметнул в воздух оружие Перуна. Ратибор застыл, как изваяние. «Ну вот и конец пришел», — промелькнула в голове удивительно спокойная мысль…

Но это движение оказалось последним в жизни Драгомира. Поднятая рука бессильно упала. Топор выпал из нее, сухо стукнув о брошенный нож. Затем колени наемника подкосились, и он рухнул на траву.

— Поделом тебе, — еле слышно произнес Ратибор, — прислужник Змея!

И подошел к поверженному врагу — забрать чекан.

Нов тот самый момент, когда Леший, наскоро залатав порезы, собирался уже возвращаться к покинутому кострищу, с телом Драгомира начало происходить нечто странное.

Оно неожиданно раздалось в длину и в ширину. На лохмотьях вновь проступил чешуйчатый панцирь… нет, теперь уже просто чешуя, отливающая вороненой сталью. Мертвые руки зашевелились, прямо на глазах превращаясь в могучие когтистые лапы. На спине с треском выступил гребень.

Ратибор, словно завороженный, не мог оторвать взгляда от превращения. И лишь когда выросший у Драгомира (Драгомира ли?) горб со скрипом развернулся в перепончатые крылья, а сзади неизвестно откуда взялся длинный гибкий хвост, новгородец отчетливо понял — перед ним не прислужник Змея. Перед ним сам Змей.

На берег упала тень от огромного трехголового ящера, поднявшегося во весь рост. Три пары глаз с вертикальными зрачками уставились на Ратибора с насмешкой, и три зубастых пасти ощерились в совершенно не змеиной ухмылке.

— Неплохая была идея, — пророкотал Змей. — Перун, дурачина, и не догадался… Мне бы ничего не стоило просто сменить облик, ведь это у вас, смертных, одно лицо на все случаи жизни, — средняя голова чудовища зашлась в раскатистом хохоте, в то время как две крайние настороженно и весело одновременно следили за движениями Ратибора. — А я придумал проще. Занять тело жалкого смертного — и сами боги не разобрались бы, что к чему… Они и не разобрались, собственно. Ты, человек, конечно, испортил мне окончание дела, но ненамного. Сейчас я тебя все равно убью, а оружие останется мне. И тогда никто не сможет мне помешать!

— Не за свой ты кус принимаешься, — в который уже раз Ратибор изо всех сил сдерживал дрожь в голосе. Боевой азарт уже ушел бесследно, его место заняла усталость. — В конце концов, я еще жив, и подарок Перуна у меня в руке. Так что еще посмотреть надо, кто из нас здесь навеки останется.

— Ишь, возомнил себя Громовержцем! — снова расхохотался Змей. — Ты сперва до меня дотянись своей ковырялкой-то! — И все три головы одновременно не то всхлипнули, не то чмокнули.

За доли мгновения Ратибор понял, что означает этот звук, и чудом успел отбежать в сторону. Змей плюнул. Плевки загорелись еще в воздухе, а упав на землю, и вовсе вспыхнули жарким пламенем. Странное какое-то это было пламя. Оно текло по земле, выжигая все встречное. Вот струйка коснулась воды, зашипела… но не погасла, а растеклась по поверхности, продолжая гореть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});